Bite, pénis. Littéralement « la machine-outil de cuir ».
Знал я Мильштейна Левку-мошенника. Тот вслух клятву не раз давал не дрочить больше и не выдерживал. Отбой. Кожаные движки начинают работать, а Левка зубами скрипит, борется с собой и затихает постепенно. Я его успокаивал. Организм, мол, требует, и нечего над ним издеваться, он ни при чем. Не будь ему прокурором.
Je connaissais Milstein, l’escroc Levka. Il a souvent juré à haute voix de ne plus se masturber, et il n’a jamais tenu parole. Fin de la transmission. Les moteurs en cuir se mettent en marche, et Levka grince des dents, lutte contre lui-même et se calme peu à peu. Je l’ai rassuré. Le corps, disais-je, le réclame, et il n’y a pas lieu de le torturer, il n’y est pour rien. Ne sois pas son procureur.
(Юз Алешковский, Николай Николаевич, 1970)
